Купить Hunt: Showdown – The Penitent

В это DLC входит один Охотник, два оружия и один расходуемый предмет:

- Флагеллант (Охотник)
- Исступление (Rival 78)
- Плеть (офицерский «Боец»)
- Ложное таинство (шприц с обезболивающим)

Флагеллант

Дэмиен Идайя хоронил прошлое под бесчисленными шрамами, заглушая болью вой собственных демонов. Но когда тело сдалось, а разум оставил его, грешник обрел спасение в крови и боли других людей.

Ложное таинство

Дэмиен Идайя мог обрести умиротворение только через боль, но тело было слишком слабо и не выдерживало умерщвления. Тогда он стал использовать шприцы с обезболивающим, чтобы поддержать тело и позволить разуму кануть в сладкое забытье самобичевания.


Исступление

Пребывая в глубоких подвалах церкви Святого Франциска Серафима, Дэмиен Идайя нежился в сладких объятиях боли, дарующей утешение и кару за сотворенное с семьей его руками и этим Caldwell Rival 78. Но когда демоны вернулись, ему оставалось только вновь извлечь «Исступление» на свет.


Плеть

Когда его тело привыкло к мучениям, Дэмиен Идайя стал прибегать к нетрадиционному способу держать своих демонов в узде. Он обмотал рукоятку своего офицерского Nagant M1895 «Боец» колючей проволокой, чтобы разделять с жертвами приносимую им боль.


Дэмиен Идайя впервые вкусил боль, как щенок гончей впервые вкушает сочное парное мясо. Он впился в нее, стал одержим этим ощущением. Боль принесла ему спасение и прощение — чувства, которые Дэмиен искал долгие годы. Баюкая Дэмиена в колючих объятиях, боль помогала ему унять глас раскаяния и уносила прочь осколки воспоминаний. Она виделась благословением, ниспосланным самим Богом. Годы шли, и приносившие боль раны становились шрамами — свидетельством его яростного служения. Шрамы горными хребтами тянулись вдоль лощин гноящихся, не успевших затянуться ран, погребая нервы под толстым слоем наростов и рубцовой ткани. Однажды они стали настолько многочисленны и тверды, что тело потеряло всякую чувствительность. Боль, его пастырь на пути к спасению, оставила Дэмиена.

Каждый всплеск боли приходил вместе с потом, кровью и неблагозвучными стонами, которые гнали демонов прочь. Но в эту ночь плеть зря свистела и рассекала воздух. В свете свечей, столь слабом, что под дрожащими огоньками едва виднелся воск, плеть взлетала и падала: сдирая кожу, разрывая мясо и принося лишь раздражение вместо блаженной боли. В неверном свете заплясали тени, словно радуясь своему возвращению, а демоны заголосили с новой силой, насмешливо приветствуя Дэмиена.

Вопль вырвался из горла страдальца и заметался по келье в глубинах церкви Святого Франциска Серафима. Дэмиен задрожал от отчаяния, а только и ждавшие этого демоны поперли наружу. Одержимый желанием почувствовать боль, он что было сил стал оборачивать колючую проволоку вокруг тех частей тела, которые пощадила плеть. Грешник тщился собственной агонией заткнуть демонам рты, но боли было слишком мало. В своем безумии он расцарапал себе лицо, набил мешок солью и натянул его на голову, но благословенная вспышка боли длилась недолго. Свет окончательно померк, а с ним погасла и последняя искра надежды. Дэмиен погрузился во тьму, из которой сполохами приходили воспоминания. Жена с пробитой грудью, исполосованным лицом и руками, связанными ее же внутренностями, неотрывно смотрела на него, словно моля о невозможной пощаде. Сын, его собственный сын, лежит за ней. Его руки и ноги были разрублены в суставах, отделены и приколочены к большому кресту, где сшиты вместе в подобии символа из плоти. А вот и он сам... стоит и держит ружье, которое потом наречет Исступлением в память о своих грехах.

И тут в мареве бешено сменявшихся образов зазвучал голос. Он вещал о покое, и противиться такому искушению было невозможно. Все еще сжимая в руке Плеть и пятная пол кровью, Дэмиен побрел к выходу из подвала. Выйдя на свет, он направил стопы в Луизиану, увлекаемый желанием вступить в ААО. Голос же слился с симфонией остальных голосов, и демоны в унисон возвестили час Охоты.